Андрей Земсков - "Александру Башлачёву" аккорды

Земсков Андрей под гитару

                  Андрей Земсков

1

Кто певец, кто пропойца –
Я судить не берусь
О твоих колокольцах,
Башлачёвская Русь.
Облетают до срока,
Словно слётки-птенцы,
С веток русского рока
Голоса-бубенцы...

2

Закрутило, понесло перекати-поле
То ль случайно, то ль назло – по недоброй воле.
Веселись, гуляй, чудак. В нашем доме всё не так:
Скучно в доме нашем, - не поём, не пляшем.

Только пьём по-чёрному до горячки белой.
Души прокопчённые, да не в этом дело.
Просто снова темнота отворяет ворота
Для друзей сердечных – мастеров заплечных...

Вот и вышла гладь да тишь, сирые заплаты.
Отчего же ты молчишь, скоморох патлатый?
Не вином тоску глуша, отказалась петь душа:
Просто больше нету выхода куплету.

Пусть тому, кто не оглох, станет не до смеху.
В рай уходит скоморох босиком по снегу.
Вот и весь недолгий сказ, перезвон да свистопляс...
Только нашей сказке долго до развязки.

3

Подними меня, ветер, как корочку хлеба.
Не губи меня, ветер, я тебе пригожусь.
Отпусти меня с миром в высокое небо,
Собери меня с духом, – я еле держусь.

Вокруг пальца обводит дорожка кривая,
Водит за нос, - со знаком таким я знаком.
Ведь у нас без грехов не добраться до рая.
Кровь на Млечном Пути – как роса с молоком.

Снова дело десятое числится в первых.
Слово было в начале, в конце – анекдот.
Поиграй на гитарных расстроенных нервах –
Может, лопнет терпенье изнеженных нот.

Окуни меня, ветер, в бездонное небо.
Я от старого света не в раз отрешусь.
Разлепи мои веки. Я слеплен нелепо.
Не губи меня, ветер.
Я тебе пригожусь.

4

Как трудно подняться, когда на душе валуны –
Холодные камни, покрытые мхом золотым...
В икону окна со светящимся ликом луны
Попробуй вписаться – и будешь причислен к святым.

Легко ли ступить за порог, если там пустота,
Отчаянной чайкой разрезать солёный туман?
А кто-то поёт не за деньги, а за просто так,
О том, что своя ноша, в общем-то, тянет карман.

Пуд соли не съешь, а фунт лиха узнаешь почём.
Во тьму уплывает похожий на остров перрон.
Ты вышел за грань, ты почувствовал там, за плечом
Жаль-Птицу, что метит в тебя своим острым пером.

Снимая углы, не заметишь, как в красном углу
Разместятся месяцы-братья весёлой семьёй –
Двенадцать колков на берёзовом остром колу.
Проломлена дека сырой ковалёвской землёй,

Мензура нарушена. Скатертью небо стели!
Бранит самобранка непрошенных, ранних гостей.
Бескрайнее поле, свисток электрички вдали,
"Чего он добился?" – вопрос на сорочьем хвосте.

Над Чёрною речкой звучит иностранная речь,
Но где-то внутри ленинградский стучит метроном,
Миря в наших душах голландку и русскую печь,
Браслет с бубенцами – и стылый февраль за окном.

1995–2008